Если волк уменьшится ростом до 50 см, похудеет до 10 кг, а ноги его вытянутся, то получится шакал (Canis aureus, букв. “пёс золотистый”).
Какой он, этот шакал? Ловкий, умный, хитрый, проворный, нахальный, крикливый.
К сутре Панини 1.3.34, обсуждающей “извлечение звуков”, комментатор Пурушоттамадева приводит пример: «шакал создаёт шумы». Вместе со своими родственниками он самозабвенно завывает: если где-то зазвонят колокола, если слышен гул сирены и по многим другим поводам. Kukuvāk – “очень, очень дурноголосый” – вот как про него говорят. Бежать и орать – это тоже про него. Окружающие могут вздохнуть с облегчением только в пасмурную погоду: шакала одолевает хандра, он становится молчалив, тих и задумчив.
Когда шакал промышляет, то бежит мелкой трусцой и часто останавливается, принюхиваясь и прислушиваясь. Эта привычка высматривать, выслеживать, вынюхивать, шнырять, рыскать отразилась в русском языке в слове “шакалить”.
Вытянутая наглая шакалья морда тащит всё, что плохо лежит. Общеизвестно, что шакал – падальщик. Если где-то живёт крупный хищник (например, какой-нибудь тигр), то шакал будет его подъедалой, отсюда образ подхалима и лизоблюда, присутствующий также и в мусульманской литературе, где разнообразные производные от слова “шакал” – ужасные оскорбления, намекающие на подлость и низость человека. Но шакал обрадуется и живой добыче: не побрезгует лягушечкой и кузнечиком, поймает взлетающую птицу. В “Бхашавритти”, комментарии на «Аштадхьяйи», говорится: “если бы камни были мягкими, то шакалы бы их жрали”.
А он ведь ещё и сладкоежка! Поэтому, надкусывая своими 42-мя зубами всё подряд, выберет на угодьях самые спелые арбузы, дыни, виноград, сахарный тростник. Работники сельского хозяйства такое одобрить не в силах.
Наверняка недоволен им и грамматист Панини, который экономил на звуках, словах, упаковывал мысли в кратчайшие формулировки, но был вынужден посвятить этому мельтешащему перед глазами животному целых три сутры. Настолько у слова kroṣṭu нестандартное склонение!
А вообще шакал – очень частый персонаж санскритских басен. Это и не удивительно: повадки у него яркие, распространён повсеместно, постоянно снуёт вокруг. В литературе он трус, но при этом хитрец и пройдоха. В “Хитопадеше” и “Панчатантре” на примере шакала царевичам показывают возможные повадки советников и министров.
Одним словом, образ шакала в санскритской литературе, скорее, отрицательный. Вполне можно за ним с интересом наблюдать, но надо сто раз подумать, водить ли с таким дружбу.